В Античности возникли почти все известные сегодня виды химер. Греки воображали людей с головами быков, лошадиными туловищами и козлиными ногами и смешивали воедино всех известных им животных. В Средневековье химеры становились аллегориями грехов и добродетелей, а художники придумывали странных существ для увеселения публики и в дидактических целях.

В Новое время европейцы нашли гибридов у себя под боком: это были «монстры» — новорожденные с генетическими отклонениями.

1. Античность: вазописный каталог химер

Химерами называют фантастических монстров, составленных из частей тел реальных существ. Последние находки показывают, что в период возникновения абстрактного мышления эти образы уже присутствовали в человеческом сознании. Так, 44 тыс. лет назад, когда художественная культура только-только зарождалась, в пещерах Индонезии наши предки изображали гибридных созданий. Недавно ученые нашли в них наскальный рисунок, на котором охотники предстают в образе териантропных существ, то есть людей с чертами животных.

У одного из мужчин тело человека, но голова птицы, а у другого растет хвост. Следовательно, сознание древних людей уже на ранних этапах населяло химерами мифические миры. Казалось бы, нет ничего проще — совместить, как в детской игрушке, части тел разных зверей, добавить голову одного животного к туловищу другого, пририсовать мужчине или женщине крылья или хвост. Но на протяжении веков человечество изобретало всё более изощренные образы химер — и не менее остроумные обоснования их появления.

Античная химерология, как несложно догадаться, в основном сводилась к визуализации мифических персонажей. К примеру, у древних греков (многочисленные египетские монструозные божества оказали слабое влияние на европейскую культуру, поэтому о них говорить не приходится) таких было хоть отбавляй. Даже само слово «химера» позаимствовано из мифа о странном существе, впервые упомянутом у Гомера.

«Лев головою, задом дракон и коза серединой», Химера была рождена другой химерой — Ехидной, наполовину женщиной, наполовину змеей, в браке с химерическим же Тифоном — змеечеловеком. А убил ее герой Беллерофонт, летавший на крылатом коне. Изображения персонажей этого мифа мы часто находим на многочисленных вазах и барельефах, а также в виде статуэток.

Наряду с семейкой Химеры существовали другие гибриды — и целые народы, и отдельные создания, нередко полубожественного происхождения. Сатиры — люди cо звериными ушами и хвостом, иногда также с копытами козла или коня, тщетно заигрывающие со своими спутницами — менадами. По облику с ними схожи силены.

 

Сирены, заманивающие голосами моряков на свой остров, изображались в виде птиц с человеческим ликом и женской грудью или крылатых дев.

Грифоны (грифы) — птицы с торсом собаки или льва (иногда с чертами рептилий), которые стерегут золото в далеких землях, населенных мифическими существами.

Гарпии — хищные, жестокие полуженщины-полуптицы, сёстры числом от двух до пяти, кравшие пищу у слепого царя Финея.

Кентавры — человеколошади обоих полов. Первоначально изображались в виде мужчины, к спине которого крепился круп кобылы, — своего рода гермафродита, одновременно обладающего мужскими человеческими и женскими лошадиными гениталиями.

Горгона Медуза — змееволосая женщина с крыльями, взглядом обращающая в камень своих жертв. После того как ее убил Персей, голову чудовища сперва стали использовать персонажи мифов для умерщвления врагов, а потом и сами древние греки — для создания устрашающего мотива, горгонейона. Две сестры Медузы были бессмертными, но не могли превращать человека в камень.

Сфинкс — лев с головой человека, бычьим хвостом и орлиными крыльями, сестра или — в других версиях мифа — дочь Химеры, загадывающая загадки путникам и убивающая их за неверный ответ. После того как Эдип справился с ее головоломками, Сфинкс бросилась в бездну.

Скилла — монстр с торсом девушки и хвостом рыбы, а также хаотичным нагромождением собачьих пастей, растущих из тела. «Соседка» Харибды, чудища, олицетворяющего водоворот.

Минотавр — мужчина с бычьей головой, обитающий в специально построенном для него лабиринте. Имел особые гастрономические пристрастия — предпочитал лакомиться местной молодежью. Был зачат женой кносского царя Миноса от быка при помощи специального приспособления, которое делало ее похожей на корову. Убит героем Тесеем.

Протей — сын Посейдона, морское божество, состоящее из частей разных животных и способное принимать любой вид, в том числе превращаться в неживые предметы. Иными словами — идеальная химера.

Протея в древнегреческой вазописи изображали в его истинной форме, которую можно было увидеть, если поймать бога: с мужским торсом, щупальцами осьминога, заменявшими ноги, клешнями рака на месте ступней и тремя собаками, торчащими из промежности.

Форкий — еще один морской бог, повелевающий штормами. В разных версиях мифа отец почти всех химерических существ: горгон, сирен, Скиллы и самой Ехидны. Изображался с телом мужчины, усиками краба, клешнями рака, рыбьими хвостами вместо ног.

Тритон — сводный брат Протея, морской бог с рыбьим хвостом вместо нижней половины туловища или с плавниками дельфинов, заменяющими ноги.

Свита Тритона — многочисленные тритоны, похожие на своего божественного отца или на кентавров с рыбьими хвостами (ихтиокентавры); иногда — гибриды с чертами разных морских гадов. Их спутницы нереиды — нимфы, тоже с рыбьими хвостами. Окружают этих существ многочисленные фантастические водоплавающие животные — например, быки-дельфины или гиппокампы (морские лошади).

Некоторые гибриды иллюстрировали эпизоды из мифов о чудесных метаморфозах — например, о похищении Диониса тирренскими пиратами. Чтобы освободиться, божество превратило вёсла их корабля в змей, а самих разбойников — в дельфинов. На вазах запечатлен именно момент их трансформации, а не постоянный облик, как в случае с химерами. Подобный прием художники использовали и при изображении Актеона — охотника, которого богиня Артемида сделала оленем в отместку за то, что он подглядывал за ней голой, — а также других героев с похожими историями.

Список монстров из греческих мифов можно продолжать еще долго. Это и гиппалектрион — конь на петушиных ногах, и мантикора — лев с хвостом скорпиона и человеческим лицом, упоминаемый еще Аристотелем, и многие другие диковинные создания.

Кроме того, некоторые нехимерические монстры, такие как Цербер или Лернейская гидра, порой тоже «обзаводились» чужеродными частями тела. Например, у инфернального пса, охраняющего вход в царство мертвых, в вазописи изредка появлялись змеиные пасти вместо шерсти или хвоста, а одну из трех собачьих морд иногда заменяла львиная.

Наконец, греки описывали и изображали не только мифических химер (в существование которых до некоторой степени всё-таки верили), но и придуманных исключительно в юмористических целях гибридов. Ими могли быть фаллические монстры — нелепые создания вроде крылатых пенисов с глазами или членоконей.

2. Эллинизм и Древний Рим: гибридизация богов

В космополитичном Древнем Риме с его обширными завоеванными территориями, где отношение к другим религиям в целом было доброжелательным, наряду с изображениями апеннинских и пелопоннесских химер появляются и восточные персонажи такого типа. Столкнувшись, две визуальные перенасыщенные гибридами культуры — греческая и египетская — произвели на свет немало обскурно выглядящих бастардов. Это, в первую очередь, синкретические божества, такие как собакоголовый Германубис или змеечеловек Серапис, появившиеся во время римского владычества в Северной Африке. С хвостами рептилий в эллинистический период стали изображать Диониса, Анубиса, Исиду, Осириса и Агатодемона.

Поздняя Античность буквально кишела подобными созданиями — появлялись всё новые воплощения старых богов. И вот змея и лев, сливаясь воедино, порождали образ Асклепия-Гликона, а на (полу)драгоценных камнях с резьбой, геммах, изображались акефал, воин с семью змеиными пастями, существо с гадами вместо ног и головой петуха, льва или антилопы, ослоглавец, человек с надписью, заменяющей лицо, змей с львиной мордой.

Одно из самых популярных синкретических божеств, повелитель времени Абрасакс был змееногим монстром с мужским торсом и головой петуха. Эона изображали с орлиными крыльями, бог солнца Хнубис обладал телом змеи, и оба они имели львиные головы

Также множество гибридов человека и животных описано в римском бестселлере, Овидиевых «Метаморфозах», невероятно популярных и в Античности, и в средневековой Европе. Все эти образы лягут в основу настоящего химерологического ренессанса, который случится спустя несколько веков на Западе.

3. Средние века: фантастические расы и маргиналии

Многообразие античных и эллинистических гибридных монстров и божеств оказало огромное влияние на средневековую европейскую культуру. Переоткрыв Овидия, христиане знакомятся с «языческой Библией» и становятся буквально одержимы всё новыми и новыми изображениями химер, которые художники рисовали на полях рукописей с произведением римского поэта. Почти все перечисленные выше фантастические создания: гарпии, сирены, грифоны, кентавры, гибриды разных видов — попадают на страницы иллюминированных манускриптов и в декор храмов, становятся частыми гостями не только в бестиариях, но и на церковной службе, молчаливо взирая на прихожан с потолочных фресок, мозаичных полов и капителей.

Многие античные сюжеты развиваются, и художники начинают изображать то, что грекам и римлянам не приходило в голову, — к примеру, моменты превращения Арахны в паучиху (наказание заносчивой ткачихи за то, что вступила в спор с Афиной), Миниад — в летучих мышей (не почитали Диониса) или Дафны — в лавровое дерево (дабы не уступать напору страстно влюбленного в нее Аполлона).

Многие персонажи Библии в том виде, в каком их подчас изображали в Средневековье, тоже заслуживают места в бестиарии. Ангелов-тетраморфов могли представлять как гибридов быка, орла, льва и человека, а святого Моисея рисовали с бараньими рогами.

У демонов и даже у самого Сатаны зачастую вырастали множество лиц в ненужных местах, змеиные хвосты, дополнительные звериные головы, а также перья, перепонки, клешни и другие части тела, которых нет у крылатых антропоморфов, если верить скупым описаниям в Библии.

Святой Христофор в православной традиции (а один раз и в западной) появлялся в виде псоглавца, а в житии святого Антония упоминается, что отшельник встречался с сатиром (часто изображался в виде кентавра), тоже верующим в Спасителя.

В бестиариях описывался «морской монах» — рыбоподобное существо с тонзурой. Химеры проникли и в христианскую иконографию, и даже если эти образы были светскими, то всё равно так или иначе соприкасались с религией.

В Средневековье огромную популярность имели итинерарии — путеводители для пилигримов по Иерусалиму, Риму, дороге святого Иакова и другим паломническим местам. Интересно, что почти никто не использовал эти книги по назначению — люди с большим удовольствием отправлялись в виртуальные туры, поскольку реальные были сопряжены с болезнями, грабежом, денежными тратами и дорожными тяготами.

В позднем Средневековье наряду с паломническими маршрутами появляются описания экзотических вояжей на край земли. Одна из самых популярных книг этого жанра, «Приключение сэра Джона Мандевиля» (XIV век), содержала рассказ о невероятно долгом, по тем временам почти кругосветном путешествии, в котором едва ли не каждая деталь фантастична. Разумеется, на страницах подобных тревелогов нашлось место и для невероятных химерических созданий. В фантастических романах такого рода задействован весь арсенал тогдашних энциклопедий, где наряду с реальными животными и существами, которых изображали еще древние греки, присутствовали и гибриды, нарисованные в Средние века на основе рассказов античных историков Плиния и Геродота.

Среди этих монструозных «народов», проживающих, как правило, где-то на востоке, были псоглавцы, фавны, русалки, иоподы — прямоходящие люди с лошадиными копытами.

Остальные же представляли собой не химер в строгом смысле слова, а скорее пересобранных из всё тех же частей тела людей. Одни, панотии, обладали невероятно длинными ушами, у других, блемиев, лицо было смещено на грудь, у третьих имелась гигантская нога, защищающая их от света солнца.

Такие гибриды задают новую тенденцию, которая отличает средневековых монстров от античных. Хотя в Греции и придумали этих существ (как и циклопов и гекатонхейров), их всё же не изображали, а главным был мотив смешения животной и человеческой природы. Возможно, причина в том, что средневековое мышление стало более антропоцентричным, а связь людей с природой, наоборот, ослабла. Главное место в фантазиях человека теперь занимает человек, без его комбинаций с другими существами.

Изменилось и восприятие животных: в Средневековье они уже не были пугающим Чужим и относились к ним в первую очередь потребительски. Об этом, в частности, свидетельствует сама «конструкция» гибридов.

К примеру, в европейских бестиариях рассказывается о бернакельских гусях, растущих на дереве, а следовательно, их официально разрешалось есть в пост, поскольку они были не мясной природы.

Христианские богословы начинают использовать политеистическое наследие и новые мифы о едва ли цивилизованных существах в своих целях и делают гибридов символами порока. Они появляются в теологической литературе, проповедях и даже населяют храмы, где порой выстраивались целые композиции, каталогизирующие всех известных человечеству химер. Заводится «нечисть» и в домах — как богатых горожан, так и каноников.

Кого там только не было: рыбы с бивнями; ящерицы с человеческой головой вместо хвоста; олени, коты или слоны с рыбьим туловищем; вполне традиционные русалки и водолеи; «новые» гибриды — блемии, скиаподы, женщины с грудями на спине или люди с ногами, переходящими сразу в лицо.

Чаще всего таких монстров было семь — по числу смертных грехов. Но иногда — гораздо больше, ведь наравне с изображенными рядом зверями и растениями гибриды демонстрировали полноту замысла Творца, создавшего этих существ, чтобы человек мог познавать их, радуясь природной гармонии (и тому, что сам на них не похож).

На полях рукописей и деревянных мизерикордиях, а изредка и на фресках художники не только рисовали известных античных и новых, средневековых химер, но и создавали на ходу своих собственных. Такие изображения, называемые дролери или гротесками, в отличие от традиционных гибридов, строятся вне какой бы то ни было анатомической или биологической логики. У лошади с перепонками на лапах может появиться хвост-растение, а из улитки вместо моллюска вылезает путник с посохом. Рыба встает на ноги, волынка с человеческим лицом и рогами играет на флейте, а конь и вовсе скручивается в орнаментальный завиток.

Эти маргинальные гибриды совмещают в себе звериное и людское, животное и растительное, одушевленное и неодушевленное, натуралистическое и абстрактное, буквальное и аллегорическое, дидактическое и развлекательное. Они иллюстрируют интересовавшие людей еще со времен Аристотеля отношения между разными мирами. Бесконечные метаморфозы, подкрепленные вышеописанными изобразительными традициями, быстро сами стали чем-то вроде визуального канона, которому художники следовали на протяжении всего Средневековья и в последующую эпоху.

Маргиналии, как и следует из их названия, располагались по краям рукописи и часто сюжетно соотносились с основной иллюстрацией. Сцену Благовещения пародирует павлин с женским лицом — существо, будто бы представляющее сплавившихся воедино Богоматерь и ангела.

Рядом с мандорлой Христа парит птица о двух головах, одна из которых человеческая и украшена нимбом. Авторы подобных шалостей едва ли хотели оскорбить веру — скорее у них была цель развлечь подуставшего читателя. В маргиналиях он мог в полуигровой форме черпать новые смыслы и идеи, искать и разгадывать спрятанные там отсылки.

4. Новое время: гибриды-аллегории и монстры-предзнаменования

В позднем Средневековье растет интерес к эмблематичности, аллегориям, шифровкам и тайным знакам. Так появляется особый тип химер, которые представляют собой набор символов, доступных посвященным. К примеру, можно сразу не понять, что крылатый человек с волком и ослом, растущими из лона, с птичьей лапой и ногой-драконом — это аллегория семи смертных грехов, а каждая деталь отсылает к одному из них. На другом рисунке, проникнутом тем же смыслом, мы видим вооруженного дубиной кентавра с головой оленя.

Конечно, химеры служили аллегориями не только грехов. Таким же образом — с помощью многосоставного гибрида — могли изобразить храбрость рыцаря. Этот диковинный мечник буквально обладал зоркостью сокола, сердцем льва и скоростью оленя. На похожем печатном изображении, датированном 1525 годом, мы видим олицетворение мудрой женщины. Вместо ног у нее лошадиные копыта (она твердо стоит на своем!), вместо пояса — змея (чтобы отпугивать ненужных мужчин), замок на губах (никаких пустых разговоров!), в зеркале отражается распятие, а не лицо (признак долгих духовных упражнений, противопоставляемых стремлению к красоте).

Среди прочего аллегорические гибриды помогали читателю лучше запомнить необходимый смысл — благодаря необычному сюжету и сочетанию определенных символов. В конце XV века появилась целая книга, построенная на этом принципе, — «Искусство запоминания по фигурам евангелистов».

Каждое из четырех сочинений изображалось в виде символа его автора. Например, у орла Иоанна на груди могли вырастать целующиеся любовники — отсылка к одному из высказываний Христа о прелюбодеянии, а три головы обозначали Троицу.

Каждая деталь в облике гибрида символизировала ту или иную строку из Библии.

Лучшие умы Нового времени, подражая Цицерону, начинают, как и он, толковать аллегории, будто бы скрытых в химерах Самим Богом. Веря, что Господь оставил в тексте Священного Писания намеки и подсказки, люди пытались разгадать загадку внешнего облика «монстра» — уродливого существа, которое выступало в роли знамения, — а за ней увидеть пророчество.

Появление на берегу Тибра трупа некоего чудища с головой осла и телом женщины в 1496 году вызвало целый град толкований. Лютер и его соратник Меланхтон спустя тридцать лет трактовали случившееся как предзнаменование падения папства и нарекли монстра ослопапой. Каждая часть тела гибрида (слоновая рука, нога с бычьим копытом, когти грифона, рыбья чешуя и т. д.) подверглась кропотливому герменевтическому исследованию и получила символическое значение.

Похожим образом был истолкован и «монах-теленок», найденный в 1523 году во Фрайберге. Его изуродованное тельце отдаленно напоминало католического монаха в характерном капюшоне, а потому «знающие люди» объявили, что монстр обозначает искажения лютеранства и ниспослан напомнить людям об опасностях отступления от истинной религии.

В 1543 году в Кракове родился необычный младенец: из его груди росли обезьяньи головы, над пупком были глаза кошки, а на конечностях — собачьи морды. Согласно преданию, перед смертью он произнес: «Господь грядет». Рассказавший эту историю французский автор даже не удосужился привести ее интерпретацию, ведь за него апокалипсис предрек сам монстр.

Рождение таких существ часто считали наказанием за неправильное поведение матери. По Аристотелю, к которому внимательно прислушивались европейцы в Средневековье и Новое время, женщина в определенном смысле сама есть аномалия, отступление от нормы, искаженная версия единственного совершенного существа — мужчины.

Поэтому, если во время беременности женское семя побеждало мужское, на свет могла появиться девочка — «монстр». Более того, античные мыслители, чьи труды переработали для христианских нужд Отцы Церкви, считали, что через взгляд, который представлялся как некий луч энергии, исходящий из зрачка и «ощупывающий» окружающий мир, в человека могли проникать посторонние увиденные им сущности. С помощью этой теории в Европе спустя много веков объясняли явление сглаза, а позднее и возникновение монстров.

Ведь если во время беременности женщина тайно желала чего-то постыдного, «неправильного» (например, чужого мужа или отставки неугодного ей политического деятеля) либо просто смотрела на нечто «ошибочное» и «уродливое»: нищих калек, казнь преступника, некрасивых людей или даже изображения монстров, — ее глаза, как бы вбирая все эти образы, могли передать их внутрь плода, который и сам уподоблялся им.

Монстр, таким образом, был своего рода текстом заповедных желаний матери и летописью ее визуальных впечатлений.

В середине XVI столетия появился целый жанр книг о чудесных гибридах. В одних показывали только странных монстров и толковали эти образы, а в других к ним присовокупляли вообще всех известных в то время фантастических существ — античных и средневековых — и не пытались искать тайные знаки.

В XVII–XVIII веках увлечение диковинными гибридами постепенно сходит на нет, но затем перерождается в научный интерес, объектом которого становятся патологии плода. Исследователи собирали целые кунсткамеры странных существ, пытаясь зафиксировать причуды природы и разобраться в причинах, — желание, мало чем отличающееся от попыток мыслителей прошлого разглядеть в монстрах Божественные намеки.

В современной культуре наша любовь к созданию химер вылилась в новые формы. Криптозоологи до сих пор ищут рогатых зайцев, а ученые назвали в честь мифических гибридов множество видов реально существующих животных. В XIX веке появились игральные карты, с помощью которых можно было сконструировать несколько сотен различных монстров, собирая их половинками. Химеры массово появляются в современном кино, а в видеоиграх на них и вовсе часто держится сюжет.

К примеру, среди персонажей любимых в России Heroes 3 есть несколько десятков гибридов: античные Цербер, кентавр, гарпия, Пегас, мантикора, Минотавр, Медуза, единорог, грифон, катоблепас (под именем «горгона»). Массовая культура всячески помогает человеческому мозгу, постоянно ищущему новые комбинации форм, удовлетворить эту его странную потребность.

Сергей Зотов